Проживи со мною день
Кажется, шевельнешься чуть-чуть, и холодный воздух тут же проникнет внутрь, разрушая эту хрупкую гармонию: спальник, термобелье и ты. Необходимость вылезти из него представляется чем-то равносильным подъему на Эльбрус. Делаешь аккуратное движение, соприкасаешься с внешней стороной ткани и… О, нет! Мокро-холодная, она напоминает замерзающую лягушку. Рецепторы кричат мозгу о том, во что можно превратиться, если вылезти наружу.
Продолжаешь лежать. Слушаешь пение птиц. Непосредственное, легкое, звонкое… Они радуются новому дню, солнцу и близкому горному небу. Еще бы, ведь им не нужно вылезать из спальника.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, кажется, все. Да, точно. Одежда, которую ты мог на себя надеть, закончилась. С трудом шевеля мышцами под несколькими слоями ткани, выкатываешься из палатки. Делаешь глубокий вдох: воздух проникает глубоко внутрь, оставляя во рту привкус чего-то очень свежего и прохладного. Потягиваешься и чувствуешь в себе силы сделать шаг к чему-то неизведанному, новому, непознанному… Например, найти место, где почистить зубы.
Решение принято, Рубикон перейден, сейчас или никогда. С полотенцем наперевес рыцарь щетки выступает в поход. Чтобы достичь воды, придется преодолеть множество препятствий: опознать товарища с полуоткрытыми глазами, поздороваться максимально не хриплым голосом, не навернуться на камнях, не зацепится о растяжки чужой палатки… Дойдя до цели, машинально говоришь себе: привал. После такого нужно отдохнуть.
Тем более, атмосфера располагает. Горные озера те еще сирены. В утреннем солнце они невинно голубы, сверкают на солнце, позволяя разглядеть самые мелкие камушки на дне. Но стоит приблизиться к ним, как отцы в лице талых ледников быстро дают понять, что к чему. Остается созерцать в стороне, изредка решаясь ненадолго соприкоснуться с прекрасным.
Утренняя природа невероятно доброжелательна: солнечна, спокойна, юна. Сложно представить, что еще вечером здесь все окутывал плотный туман, а каждый шорох наводил на панические мысли о медведях. Рассматриваешь все вокруг и внезапно чувствуешь во рту посторонний предмет: ах да, я же чищу зубы. Оказывается, прошло уже много времени, и желудок будоражат тонкие запахи походной кухни, струящиеся издалека.
Гречка с тушенкой, макароны с тушенкой, макароны с гречкой... Оставьте это юным пионерам СССР. У нас капитализм, поэтому пицца, тирамису, паста с сыром пармезан, если ты не сыроед. Впрочем, и для сыроедов тоже. В зависимости от дня похода, горячая пища вполне может притвориться сырой. Как договоритесь.
Согревшись изнутри, храбришься и снимаешь пару слоев (-2). Потом солнце прячется за тучку, ты ругаешь себя за горячность и решаешь, что в общем-то было не так уж плохо (+1). Снова согреваешься. Пытаешься угадать погоду в течение ближайшей пары часов (-1). Отчаиваешься. Идешь к Антону. Снова одеваешься (+1). Продолжаешь сомневаться, пока не слышишь два заветных слова. Фраза «под рюкзак!» временно прекращает метания души.
Ты идешь. Идешь бодро и легко, не чувствуя рюкзака. Убеждаешь себя в этом. Подсознательно начинаешь ждать привал. Думаешь о том, что, в целом, легко, но физическая форма получше не помешала бы. Прыгаешь с камня на камень, представляя себя паучком. Ждешь привала: «Все-таки надо было снять куртку! И воды попить хочется. Да и перекусить уже можно». Пытаешься понять, как долго ты уже идешь. Заставляешь себя не думать об этом и любоваться природой вокруг. «Интересно, скольких походников видели эти скалы? Сколько тысяч лет они уже так стоят? Наверное, почти столько же, сколько мы ждем привал…». Замечаешь, что люди впереди остановились. Надеешься, что это долгожданная остановка и ускоряешь шаг. Почти догоняешь, используя все резервы воздуха в легких. Осознаешь, что они вновь начинают идти…
Лежишь. Мысли лениво перекатываются в полупустой голове: «Как прекрасно. Хорошо все-таки лежать, а не идти. Надо запатентовать кресло-рюкзак. А что, очень удобно, в городе тоже пригодится». Вспоминаешь, что хотел снять куртку. Пытаешься физически расширить рюкзак еще на пару литров. Чувствуешь себя сизифом, когда куртка продолжает выпирать наружу. Начинаешь перепаковывать. Понимаешь, что группа снова двинулась в путь…
«Ничего, я их почти догнал. Какой я все-таки молодец. С таким большим рюкзаком иду и хоть бы что. По горам! Сам! Знать бы еще, когда привал…».
Грудь не вмещает в себя достаточно воздуха. Сыпуха предательски уходит из-под ног. Палка соскальзывает с камня, рюкзак так и норовит перевесить, а ветер – сдуть тебя с тропы. В голове разворачивается вся цепочка событий, как ты решил пойти в поход. Безрезультатно пытаешься понять, в какой момент была допущена ошибка. После сотого «последнего» шага, когда кажется, что земля вот-вот уйдет из-под ног, а силы закончатся раз и навсегда, оказываешься на перевале.
Пальцы немеют от холода, высота кружит голову и вызывает непреодолимое желание вжаться в ближайший камень. Горы, и небо, и горы, и небо, вверху, внизу, справа, слева. Растворяешься в наслаждении и восторге от красоты и преодоления. Путь вниз легок и спокоен, в сердце предательская гордость. А, ну и ожидание привала, конечно.
Ставишь палатку. Бежишь занимать ровное место, пытаясь угадать, где будет кухня. Потому что там собрание, чай, беседы, душевность, чай.
«Черный с бергамотом или зеленый с мятой?», - горячий, и желательно, с добавкой!
Пока тело не остыло, отправляешься купаться. Медлить здесь нельзя: с каждой минутой количество слоев одежды растет в арифметической прогрессии, а вероятность раздеться уменьшается им пропорционально.
Окунаешь ноги в такую манящую, прозрачную воду. На секунду теряешь способность их ощущать. Она возвращается с болезненным покалыванием, созвучными названию группы «ногу свело». В это время раздается крик. Мужчины похода подобно истинным тарзанам с голой грудью опускаются в эту ледяную лаву. Пускай кричат. По крайней мере, будем знать, что они живы.
Смелый и частично чистый, радостно принюхиваешься к запаху мыла. Достаешь из заначки последнюю пару чистых носков, желая как можно дольше сохранить прекрасное ощущение свежести. Через пару часов забываешь об этом, уверенно пропахивая костром.
Севшая батарейка и город, которому три тысячи лет, - его привычные спутники. Но наш костер особенный. Около него греются Егор, боящийся гор, летящие отец и сын, Маша, с которой наши на Луне. Пододвигаешь ноги поближе, а жарко становится лицу. Глаза у всех горят, но не от огня. Жадно всматриваются в близкую россыпь белизны на синем, пытаясь впитать и запомнить, чтобы потом представлять под штукатурным небом. Звезды падают, летят, хотят петь с нами. Кто тихо, кто громко, Антон и тут ведет нас за собой. Пара дождливых капель не пугают, а только заставляют прижаться теснее друг к другу. Завтра мы опять будем долго идти, мокнуть, мерзнуть, потеть, ждать привала и наслаждаться нетронутой природой вокруг. Но сейчас все это не имеет значения. Потому что звучит гитара, в самую душу проникает мой рок-н-ролл, и ты понимаешь, что дорога – действительно дом. И для любви место. Для любви к походам и путешествиям.
